«…Служение священническое есть крестоношение, и каждый священник страдает со Христом, и во священнике страдает Христос. На Голгофе сатана устами преданных ему людей давал свой льстивый совет: «Сниди со Креста!…»… и мне влагает в сердечные уши враг: «Сниди со креста», — ведь ты более, чем достаточно, потрудился!.. «Сниди со креста!» — говорит и власть имущий… — «Сниди со креста!» — говорят сгущающиеся на церковной горизонте мрачные тучи, наводящие страх и трепет на душу всякого верующего человека… Что же?…Оставить ли мне Христа и сложить крест, возло¬женный на мои плечи Господом?! Правда, я — человек грешный, силы мои слабы; — однако апостол и меня недостойного, как священника, называет «соработником Христу»… — Уйду ли я от Того, Кто «имеет глаголы вечной жизни?!» — Да не будет! Буду я и дальше работать в вертограде Христовом, уповая, что и мой старческий труд «не тщетен перед Богом»!»
Из письма протоиерея Петра архиепископу Онисиму (Фестинатову) в ответ на его поздравления с пятидесятилетием пастырского служения Церкви Христовой. 29 октября 1961 года
Священноисповедник Петр родился 21 августа 1888 года в селе Шехмино Рязанского уезда Рязанской губернии в семье псаломщика Алексея Петровича Чельцова, ставшего впоследствии священником, и его супруги Ольги Николаевны. Он был четвертым ребенком в семье1. Воспитывался в духе исконных православных традиций и глубокой церковности. Будучи отроком, Петр прислуживал в храме села Загорье-Болошнево Рязанского уезда, где настоятелем был протоиерей Иоанн Викторов, а позже служил его сын — иерей Михаил Викторов2. Они оказали большое влияние на духовное формирование юного Петра Чельцова. Начальное образование Петр получил в Рязанском духовном училище, которое окончил в 1904 году. В том же году он поступил в Рязанскую духовную семинарию.
Протоиерей Владимир Правдолюбов3 пишет о священноисповеднике: «Вспомним отца Петра Чельцова. Он был знаком с нашим семейством с семинарских лет… он учился в Рязанской семинарии. До него первым учеником эту семинарию окончил — в 1909 году — мой дядя, Владимир Правдолюбов. Кстати, он тоже прославлен в лике святых. После него — в 1911 году — мой отец, Сергий
Правдолюбов. А он окончил первым учеником между ними — в 1910 году. Все три первых ученика прославлены.
Отца Петра, как первого ученика, на казенный счет отправили в Киевскую духовную академию. А у него была невеста на родине, дочка местной просфорницы. И вот, когда он приехал на каникулы после первого курса, его будущая теща сказала: «Ну, наш Петенька высоко залетел. Теперь его нам не видать, как своих ушей». Ему пришлось нарушить устав академии и жениться. Сыграли свадьбу. Он поехал обратно в академию. И вот он входит в здание академии, с лестницы сбегает уже поступивший новый первый ученик Сережа Правдолюбов и говорит ему: «С законным браком вас». У него все похолодело: «В академии знают». Он тут же написал прошение об увольнении ввиду того, что он женился. Его уволили, но он не знал, что никто не докладывал начальству о его женитьбе». Женился он на Марии Стародубровской4, внучке протоиерея Иоанна Викторова от дочери Анастасии Ивановны. 16 октября 1911 года Петр был рукоположен епископом Рязанским и Зарайским Димитрием (Сперовским) в сан иерея к Георгиевскому храму села Уляхино-Юрьево Городище Касимовского уезда Рязанской губернии. Одновременно он исполнял должность законоучителя в церковноприходской школе этого села и Сивцевской школы грамотности. «…А наблюдателем церковноприходских школ тогда был мой дед, Анатолий Авдеевич Правдолюбов, — пишет протоиерей Владимир Правдолюбов. — Он к нему приехал, побыл на уроках.
Отец Петр пригласил его чайку попить. Отец Анатолий рассказал ему, как ребята учатся, Володя с Сережей, и говорит: «А ты зря бросил академию, ты бы закончил». И он поехал, подал прошение о восстановлении. А женатым священникам как раз дозволялось учиться в академии.
Учился он с моим отцом. Кстати, мой папа тоже женился до конца курса. Мама училась на киевских курсах, и когда родился их первенец — мой старший брат Анатолий, ректор владыка Иннокентий (Ястребов — авт.) ехал на экзамен, а папа — навстречу на извозчике за акушером. И отец Петр говорил: «Я, не считая твоих родителей, первым видел твоего брата». Так что у нас с отцом Петром такая была связь».
Итак, в августе 1912 года отец Петр восстановился в Киевской духовной академии и завершил обучение в ней 13 июня 1915 года кандидатом богословия с правом получения степени магистра богословия без новых устных испытаний. По окончании академии в 1915 году он преподавал курс Ветхого Завета в Смоленской духовной семинарии. 24 октября того же года его назначили одновременно законоучителем и инспектором классов Смоленского женского епархиального восьмиклассного училища.
Отец Петр Чельцов был активным церковно-общественным деятелем Смоленска: его избрали членом Комитета помощи жертвам войны, он принимал активное участие в Съезде духовенства и церковных старост Смоленской епархии в 1916 году, на котором поднял вопрос о материальном обеспечении служителей Епархиального женского училища5. Его избрали от клириков и мирян Смоленской епархии членом Поместного Собора, на котором он стал одним из самых молодых участников.
17 июля 1916 года отца Петра избрали членом Смоленской ученой архивной комиссии. 31 июля того же года епископ Феодосий назначил его товарищем председателя Братства преподобного Авраамия Смоленского (его председателем был сам преосвященный Феодосий). Отцу Петру поручили приобретение книг Евангелия и религиозно-просветительной литературы для лазаретов6, выяснение вопроса о возможности издания житий Смоленских святых7; он ревновал о создании при Братстве проповеднического кружка, участвовал в организованных Братством публичных религиозно-нравственных чтениях в пользу жертв войны.
С 22 июля 1916 года отец Петр исполнял обязанности редактора «Смоленских епархиальных ведомостей», а официально был назначен Святейшим Синодом на эту должность 24 сентября 1916 года. Замечательно его «Слово на день прославления святителя Иоанна, митрополита Тобольского», помещенное в 15 номере «Ведомостей» за 1916 год. Это Слово раскрывает нам, как глубоко его молодой автор был укоренен в Православии, как мудро и мужественно осмыслял он прошлое, настоящее и будущее многострадальной России. «Небывало
скорбные дни переживает наша Родина! Не терновым ли венцом мук повито ее многострадальное чело? Не тяжелый ли крест лег на ее плечи?!… Но разве первый раз над нашим многострадальным отечеством разражается такая гроза? Разве в первый раз многострадальная Русь пьет горькую чашу страданий?… Но слава Богу — вражеские воины отхлынули, не поглотив величия России, не похоронив ее славы… А Россия стоит, верная Богу и Царю своему, стоит грозная для врагов, и будет стоять до тех пор, пока не изменит апостольскому завету: «Бога бойтеся, Царя чтите». И как отрадно вспомнить и проследить, что во всех этих выпадавших на долю нашей скорбной родины неимоверных страданиях… на мрачном горизонте ее страданий вдруг зажигалась яркая звездочка и выводила ее на верную дорогу, и великая Святая Русь спокойно и величаво продолжала свое, указанное ей Промыслом, историческое шествие… И ныне… засветилась новая звездочка, новоявленный угодник Божий, Иоанн, Митрополит Тобольский», — говорится в «Слове». В высокоторжественный для Смоленска день памяти преподобного Авраамия Смоленского слово после литургии, совершенной в кафедральном соборе епископом Феодосием, в 1916 году произнес также отец Петр8.
8 августа 1916 года он был избран еще и членом епархиального Комитета помощи жертвам войны. 21 ноября 1916 года на религиозно-нравственных чтениях в пользу жертв войны отец Петр прочитал лекцию «О смысле страданий». В «Смоленских епархиальных ведомостях» приводится краткий конспект лекции: «Общечеловеческая точка зрения на страдания, как на зло. Трудность решения этого вопроса. Взгляд на страдания древних философов эпикурейцев и стоиков. Их отказ от решения проблемы страданий. Христианский взгляд на страдания. Неизбежность страданий для христианина. Необходимость их. Решение вопроса о страданиях в личности Христа. Страдания как неизбежный путь развития добра в земных условиях. Страдания как смысл жизни. Радость страданий. Заключение»9.
25 февраля 1917 года епископ Феодосий наградил отца Петра камилавкой, а в декабре того же года он был награжден золотым наперсным крестом, «от Святейшего Синода выдаваемым». Матушка Мария в 1917 году окончила в Смоленске курсы сестер милосердия.
После избрания Совета Епархиального женского училища отец Петр участвовал во Всероссийском съезде педагогов и деятелей духовных школ, проходившем в Москве с 25 мая по 5 июня 1917 года.
В 1917-1918 годах иерей Петр Чельцов был избран от клириков и мирян Смоленской епархии членом Священного Собора Православной Российской Церкви. Он участвовал в работе Собора с 15 августа 1917 года по 20 сентября 1918 года10. На Соборе отец Петр принимал участие в деятельности Отдела о богослужении, проповедничестве и храме. На 9м заседании Отдела 12 октября 1917 года им была высказана мысль о том, что усталость молящихся часто вызывается не чрезмерной продолжительностью богослужения, а невразумительностью его совершения, поэтому основной задачей должно быть не сокращение богослужения, а ограничение произвола предстоятелей11. На 10м заседании Отдела отец Петр таким образом высказался по вопросу об уставных сокращениях: «На Богослужебный Устав мы смотрим, как, на своего рода спортивное поле, где могут состязаться любители церковности… Говорят, что отступлением от Устава мы отталкиваем от себя старообрядцев. Но почему не хотим обратить внимание на то, что своею непонятною, хотя и «уставною» службою, толкаем своих прихожан идти в сектантство. А опасность сектантства гораздо страшнее угрозы старообрядчества, и я боюсь, что в очень непродолжительном времени нам придется очень дорого расплачиваться за наше пристрастие к букве церковно-богослужебного Устава»12.
В 1918 году закрылись учебные заведения, и отец Петр вынужден был прекратить преподавание в Смоленске. 9 октября 1918 года он был призван в качестве солдата в тыловое ополчение как не имеющий прихода. Вскоре приходским собранием Ильинской церкви Смоленска отец Петр был избран приходским священником храма Илии Пророка и утвержден в этой должности епархиальным начальством. В ноябре 1918 года по ходатайству прихожан отца Петра освободили от ополчения. Вероятно, в январе 1919 года он опять призывался в тыловое ополчение, но был освобожден уже по ходатайству профессоров Смоленского государственного университета, которые писали в Губернский военкомат, что священнослужитель «по образованию своему и знанию библиотечного дела <является> незаменимым сотрудником формирующейся ныне университетской библиотеки»13. Сохранилось удостоверение со штампом и печатью этого университета от 3 января 1919 года, в котором указывается, что П.А. Чельцов состоит на службе в данном университете в должности контролера при библиотеке. На удостоверении — виза с печатью Губернского военного комиссариата: «Освобожден от тылового ополчения как несущий общественно-полезные труды»14.
В 1921 году Смоленское епархиальное начальство организовало пастырские курсы. Отец Петр преподавал на них гомилетику и литургику, а также был экзаменатором кандидатов в диаконов и священников. С 1921 года он исполнял обязанности благочинного Смоленских градских церквей. 18 апреля того же года, в Фомино воскресенье, он был возведен в сан протоиерея.
С 1922 года начинается исповеднический путь протоиерея Петра Чельцова. 6 апреля 1922 года он был арестован по подозрению в оказании сопротивления при изъятии церковных ценностей. При обыске у него забрали ключи от Ильинской церкви и передали их председателю Смоленской комиссии по изъятию церковных ценностей. Обвинение в ведении агитации против изъятия церковных ценностей не подтвердилось, и 5 июня 1922 года по заключению следственной части Реввоентрибунала Западного фронта дело в отношении отца Петра было прекращено за отсутствием состава преступления15. С этого времени всю свою жизнь он был преследуем коммунистами. В заключении отец Петр не раз вспоминал слова старца Нектария из Оптиной пустыни, сказанные ему, когда он завершал учебу в академии: «Ну вот, Петенька, начинается наша академия». Отец Петр возвратился на свое место служения в Ильинский храм и продолжил нести те же послушания. В 1923 году Святейший Патриарх Тихон наградил протоиерея Петра крестом с украшениями (задолго до этого, 26 мая 1921 года, приходской совет и прихожане Ильинского храма поднесли ему наперсный крест с украшениями).
Вновь отец Петр был арестован в 1924 году в связи с прохождением в Смоленске обновленческого съезда — как последователь Патриарха Тихона по «подозрению в к/р деятельности». Десять дней он провел в тюрьме Смоленска и был освобожден.
Митрополит Сергий (Страгородский) в 1927 году наградил благочинного и настоятеля Ильинского храма города Смоленска протоиерея Петра правом ношения митры. В том же году, 19 июня, исповедник был арестован в третий раз. При обыске у него конфисковали переписку и книги. 2 июля 1927 года ему
предъявили обвинение в групповой антисоветской деятельности, распространении контрреволюционной литературы по ст. 5810, ч. 1, 14, 17 УК РСФСР. Протоиерей Петр Чельцов виновным себя не признал. 23 сентября того же года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ СССР приговорило его к 3 годам ИТЛ, считая начало срока с 19 июня 1927 года. Местом его заключения стал Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН). В лагере он окончил фельдшерские курсы и работал фельдшером16.
Вероятно, после его ареста в 1927 году матушка Мария Чельцова переехала в Рязань, к родным. Из лагеря отец Петр прислал Марии Ивановне и жене его брата Марии Николаевне свою фотографию со следующей надписью:
«Милым моим Манюше и Марусеньке! На севере диком стоит одиноко На голой вершине сосна.
И дремлет, качаясь,
И снегом скрипучим Одета, как ризой, она.
И снится ей все,
Что в пустыне далекой,
В том крае, где солнца восход,
Одна и грустна на утесе горючем Прекрасная пальма растет.»
Это стихотворение лучше всего выражает мое положение и мое настроение. И лучшего я не мог придумать, чтобы написать вам. СЛОН. 2 июля 1928 года».
Другие письма отца Петра из лагеря не сохранились. Впоследствии он рассказывал, что на Соловках его топили в море, но Господь сохранил его.
По постановлению ОСО при Коллегии ОГПУ от 24 октября 1929 года отца Петра досрочно освободили из лагеря и сослали на три года в Вологодскую область. Матушка Мария поселилась вместе
с ним. Среди книг отца Петра сохранились акафисты Вологодским святым. Известно, что в это время он бывал в Лазаревской кладбищенской церкви Вологды. Проживали они до 1 ноября 1930 года в деревне Заречье, а затем до 1 мая 1931 года в городе Кадникове по адресу: ул. Володарского, 32. Работал он на дому сапожником.
7 марта 1933 года протоиерей Петр был арестован вместе с протоиереем Сергием Мечевым17, отбывавшим ссылку там же, и другими лицами. При обыске у него конфисковали переписку, книги и тетради. На допросе 7 мая 1933 года он показал, что придерживается «тихоновской» ориентации, не согласен с оппозицией митрополиту Сергию отца Сергия Мечева. Отца Петра обвиняли, между прочим, в помощи ссыльным. Он ответил, что помогать не мог, так как сам нуждался. Но, зная доброту и отзывчивость отца Петра и его матушки, можно предполагать, что они и в стесненных обстоятельствах помогали нуждавшимся. Протоиерея Петра обвинили в том, что он являлся участником антисоветской группы из числа ссыльных и проводил среди населения контрреволюционную агитацию. Виновным он себя не признал. 1 июля 1933 года постановлением «тройки» полномочного представительства ОГПУ Северного края отец Петр был приговорен к 3 годам заключения в концлагерь, по ст. 5810. Матушка Мария обратилась в ГПУ с заявлением, в котором просила заменить супругу заключение в лагерь ссылкой, так как в 44 года он уже инвалид, весь седой и все равно не может совершать богослужения, нуждаясь в длительном серьезном лечении. Но это заявление осталось без последствий18. Этот срок отец Петр отбывал в тюрьме города Сокольска Вологодской области. До своего освобождения в апреле 1936 года он был в исправительно-трудовой колонии в Коноше Архангельской области. Работал фельдшером. В одном из лагерей он какое-то время работал и на лесоповале. Однажды на него упала огромная ель, но он чудом остался жив. «Вся жизнь моя — чудо», — говорил отец Петр, разумея избавление от многих напастей милостью Божией.
В апреле 1936 года протоиерей Петр освободился из заключения и архиепископом Феодором (Яцковичем) был определен священником к Казанской церкви села Нарма Курловского19 района Владимирской области. В 1941 году храм с. Нарма был закрыт. 28 апреля 1941 года отец Петр был арестован за неуплату налогов и нарсудом Курловского района по статье 60 УК РСФСР за «неуплату государственного налога» приговорен к 1 году заключения в исправительнотрудовом лагере. В течение года, по 15 мая 1942 года, священноисповедник пребывал в Ярославской области — в Угличском «исправтрудлагере». С 15 мая 1942 года по 15 апреля 1943 года протоиерей Петр вновь совершал богослужения в Казанском храме села Нарма.
16 апреля 1943 года архиепископ Ярославский и Ростовский Иоанн (Соколов), управлявший Владимирской епархией, назначил протоиерея Петра в Христорождественский храм с. Заколпья — первого храма, открывшегося в годы Великой Отечественной войны в Гусь-Хрустальном районе.
В его послужном списке благочинный Муромского и Курловского округа протоиерей Иоанн Бакин 25 апреля 1949 года поместил следующую характеристику: «Протоиерей Чельцов поведения очень хорошего. Ревнитель церковной проповеди как с церковного амвона, так и вне его, а также прилагает огромные заботы на благоукрашение своего приходского храма». Служа в Заколпье, отец Петр посещал окрестные деревни для совершения треб, беседовал с людьми, что потом ему было вменено «в антисоветские проповеди о советской действительности». В 19431946 годах на его иждивении жили две прихожанки, ушедшие из колхоза.
18 июня 1949 года отец Петр был арестован Управлением МГБ по Владимирской области вместе со служившим в Успенской церкви села Крюково иеромонахом Иоанном (Стрельцовым) и другими лицами по обвинению в том, что «являясь священником церкви с. Заколпье и будучи враждебно настроенным по отношению к Советской власти примкнул к антисоветскому подполью церковников, действующему на территории ряда районов Владимирской, Горьковской и Рязанской областей, а впоследствии стал активным его участником. Организовывал во время Богослужения антисоветские выступления руководителя подполья…
и сам выступал с антисоветскими проповедями. Группируя вокруг себя враждебный церковный элемент, среди которого вел агитацию, направленную на срыв мероприятий, проводимых Советской властью; призывал колхозников на невыход на работу и отказ от участия в выборах депутатов в Верховные и местные органы Советской власти. В своем доме хранит монархическую литературу»20.
19 июня протоиерей Петр прибыл во Владимирскую тюрьму МГБ. При нем были крест с цепочкой (изъятый 12 октября), подрясник и самые необходимые вещи: мешок, ватное одеяло, пуховая подушка, свитер, котелок, миска, кружка, ложка, сахар, сухари… Его допрашивали более 20 раз, но сохранилось только семь протоколов допросов21.
На допросе 28 июня, как и впоследствии, протоиерей Петр отрицал все обвинения в контрреволюционной деятельности и заявил, что ничего не знал о существовании нелегальной антисоветской группы церковников. Тем не менее, 2 июля 1949 года к прежним обвинениям добавились следующие: «Используя религиозные предрассудки верующих, распространял провокационные слухи о новой войне, поражении в ней Советского Союза и установлении в СССР монархического строя… предоставлял свою квартиру для укрытия участников антисоветской организации, проживавших на нелегальном положении». И эти обвинения отец Петр категорически отрицал.
23 июля 1949 года в доме Чельцовых был произведен повторный обыск, конфискованы 46 книг, два портрета императора Николая II и его семьи, личная переписка. Из книг известны следующие: две Библии, жития святых, жизнеописания отечественных подвижников благочестия, Киево-Печерский патерик, сочинения св. прав. Иоанна Кронштадтского — 5 книг (в том числе «Моя жизнь во Христе»), биография о. Иоанна, составленная иеромонахом Михаилом; «Небесный Отец» (беседы о Боге); сборник журналов «Кормчий», «Воскресный благовест», «Воскресный день», «Современная летопись», журнал «Русский паломник» (3 номера); «Посмертные вещания преподобного Нила Мироточивого»; доклад отдела о благоустроении прихода (на Священном Соборе Православной Российской Церкви 19171918 годов); Иванов-Разумник. «История Русской общественной мысли. Индивидуализм и мещанство в Русской литературе и жизни XIX века». Петроград, 1918. 5е издание. Т. 3, 4; Боровой А.А. «Общественные идеалы современного человечества. Либерализм. Социализм. Анархизм». М., 1906; «Толстой как монархист»; Булгаков С.Н. «Два града. Исследование о природе общественных идеалов». М., 1917; Арсеньев «Царствующий дом Романовых».
На допросе 15 августа речь шла об изъятой у протоиерея Петра литературе:
— У Вас при обыске было изъято много различной контрреволюционной литературы монархического толка, скажите, когда она была Вами приобретена?
— Изъятая у меня литература… в основном была мною приобретена в разное время, когда я еще проживал в г. Смоленске на протяжении 19151927 годов. Книгу «Посмертные вещания Нила Мироточивого Афонского» я приобрел у одной старушки в с. Черсево Курловского р-на Владимирской области, в доме которой ранее проживал ныне умерший священник Леонидов…
— С какой целью Вы хранили изъятую у Вас контрреволюционную литературу?
— Данную литературу я приобретал и хранил для личного прочтения. Читал я ее для обогащения своих познаний.
— Кому еще Вы давали читать изъятую у Вас при обыске вышеуказанную литературу?
— За период моего проживания в с. Заколпье ко мне приезжали и останавливались в моем доме разные знакомые и незнакомые граждане, всех я сейчас не помню. В частности, припоминаю, зимой 1949 г. ко мне приезжала в гости из Смоленска моя бывшая прихожанка Иванова Анна Васильевна, которая проживала у меня две недели. Летом 1949 г. на две недели в гости приезжала ко мне из г. Москвы врач — Мечева — это ее девичья фамилия, а настоящую фамилию ее я не помню, по имени Ирина Сергеевна, дочь священника Мечева Сергея, отбывавшего наказание совместно со мной в г. Кадников, сейчас находится гдето в ссылке.
Неоднократно приезжал ко мне гостить из Спас Клепиков муж моей сестры бывший диакон Панов Василий Дмитриевич. Останавливавшимся у меня вышеназванным и другим гражданам я давал читать отдельные книги из моей библиотеки, такие как: Кронштадтского — «Моя жизнь во Христе»; «Русские подвижники»; «Жития святых» и другие религиозно-нравственного содержания. Книги наиболее контрреволюционно-монархического содержания, такие как: «Посмертные вещания Нила Мироточивого», Булгакова «Два града», вышеупомянутый сборник журналов («Кормчий», «Воскресный благовест» и др.) и другие им подобные книги я читать никому не давал, а только читал их сам… Читая эти книги, я пытался выяснить взаимоотношение между христианством и социализмом…
— Неужели вам непонятно, что хранить контрреволюционную литературу преступно?
— Это для меня понятно, но изъятая у меня литература была издана еще до существования Советской власти, а поэтому я считал ее возможным хранить у себя и не видел в этом ничего предосудительного.
— В изъятой у вас литературе, в частности, в журналах «Воскресный благовест» и «Современная летопись» изложены контрреволюционные измышления о большевистской партии и ее создателе, а в книге Булгакова «Два града» изложена контрреволюционная клевета на теорию научного социализма и ее создателя. И вы считаете, что хранить подобную литературу не предосудительно?
— Я считаю, что за тридцать два года существования Советской власти вышеназванная литература потеряла уже всякую контрреволюционную значимость. Кроме того, в ней освещались и чисто религиозные вопросы, которые для меня, как для священника, представляли известный интерес, а поэтому я и хранил ее у себя.
Из постановления об определении материалов обыска от 21 сентября 1949 г. следует, что книги и портреты царской семьи были приобщены к следственному делу. Из них в архиве ФСБ сохранились только портреты, а переписка на 113 листах была сожжена.
11 октября 1949 года дело отца Петра было передано в ведение Особого совещания при МГБ СССР. 17 октября УМГБ по Владимирской области издало постановление «о заключении П.А. Чельцова после окончания следствия в лагерь особого режима». 3 декабря отец Петр направил заявление начальнику следственного отдела МГБ, но оно не сохранилось.
13 февраля 1950 года Особым совещанием при Министре государственной безопасности СССР протоиерей Петр был приговорен по ст. 5810, ч. 2, 5811 к 10 годам заключения в исправительно-трудовом лагере. 21м февраля датирован наряд ГУЛАГа об отправке отца Петра в Минеральный лагерь поселка близ станции Абезь Печерской железной дороги, в котором предписано размещать его «изолировано от однодельцев: Рожкова Петра Петровича 1880 г. р., Молостова Георгия Матвеевича 1902 г. р., Русанова Григория Васильевича 1917 г. р., Шагиной Натальи Павловны 1903 г. р., Шамоновой Федосьи Герасимовны 1886 г. р., Стрельцова Тихона (Ивана) Яковлевича 1885 г. р.». Но отправлен он был из Владимирской тюрьмы 13 марта, так как этим числом датировано задание на отправку. Этапировали отца Петра под усиленным конвоем, как особо опасного преступника.
В декабре 1954 года 10е отделение Минерального лагеря дало протоиерею Петру следующую характеристику: «С момента прибытия и до июля м-ца 1953 года работал регистратором в санчасти, с июля 1953 года работает заведующим камерой хранения личных вещей заключенных. К работе относится добросовестно. В быту ведет себя хорошо. Нарушений лагерного режима не имеет. Административным взысканиям не подвергался».
1 июня 1955 года батюшке было объявлено, что его жалоба в Прокуратуру СССР оставлена без удовлетворения, осуждение признано правильным. 28 июля 1955 года он через спецчасть лагеря вновь направил заявление Генеральному прокурору СССР. 30 сентября 1955 года начальник 10го лаготделения издал постановление о досрочном освобождении отца Петра как престарелого. 5 октября 1955 года комиссией центральной больницы лагеря он был признан инвалидом II группы, но лишь 28 ноября был освобожден и выехал в с. Заколпье под опеку матушки Марии, у которой предварительно затребовали письменное согласие взять на свое иждивение престарелого супруга-инвалида. После ареста отца Петра матушку выгнали из дома, отняли дрова, но Господь через добрых людей помог ей все это пережить.
В Заколпье протоиерей Петр находился под гласным надзором органов МВД как ссыльный поселенец. С 10 декабря 1955 года он стоял на учете в Курловской районной комендатуре, ежемесячно являлся на регистрацию. Переехав в село Велико дворье (Пятницу), 20 марта 1956 года он дал подписку о невыезде без разрешения органов МВД. 28 марта 1956 года отец Петр был снят с учета ссыльнопоселенцев заключением УМВД по Владимирской области и освобожден из-под надзора органов МВД, о чем ему было объявлено 20 апреля того же года.
Воистину, пути Господни неисповедимы. Когда протоиерей Петр поехал к Владимирскому епископу Онисиму за назначением, то встретил в поезде Евдокию Васильевну Бронину, старосту Пятницкого храма села Пятница ГусьХрустального района, которая вместе с казначеей, Марией Тимофеевной Алексеевой, впоследствии схимонахиней Архелаей, тоже ехала к епископу Онисиму — просить священника к их храму, так как служивший там до этого священник 2 декабря 1955 года вышел за штат. Обе они знали отца Петра еще по его службе в Заколпье. Они стали упрашивать отца Петра служить в их храме, и поэтому 13 декабря 1955 года он подал владыке Онисиму прошение: «Имея искреннее намерение до конца дней своих служить Христовой Церкви, почтительнейше прошу Ваше Преосвященство назначить меня на священническое место к Пятницкому храму с. Пятницы Курловского района». В тот же день назначение было подписано, и протоиерея Петра Чельцова назначили настоятелем Пятницкого храма. На новом месте служения отец Петр в краткое время завоевал уважение и любовь прихожан. 26 февраля 1956 года приходский совет Пятницкой церкви обратился к епископу Онисиму со следующим письмом: «За два месяца служения отца Петра мы, церковные люди нашего прихода, оценили его настроение и усердие и смеем открыто заявить, что вступление отца Петра в наш храм вызвало у всех прихожан умиление и духовную радость. В чувстве этой радости мы приносим Вашему Преосвященству глубокую благодарность за это назначение и, как простые, но верующие люди, позволяем себе обратиться к Вам, Владыко, с общей сердечной просьбой прихожан: благословите отца Петра, как близкого нашим сердцам пастыря, быть священнослужителем нашего храма до конца его жизни».
В небольшой Пятницкий храм приезжали богомольцы из самых различных мест нашей Родины и, конечно же, из родной ему Рязанщины. Для каждого он находил слова утешения и ободрения. Очень многие испытали на себе силу его молитв и с благодарностью вспоминают его мудрые пастырские советы. Отец Петр много воспринял от старцев Оптиной пустыни, которую посещал в молодые годы. Помнил он и заветы святого праведного Иоанна Кронштадтского, которого глубоко почитал. Отец Петр очень любил храм, в нем он находил и отраду, и утешение, и новые силы для служения Богу и людям. Служил он несколько раз в неделю. В течение дня иногда совершал не один молебен для многочисленных богомольцев. Служение «Богу и людям в непорочной совести» (Деян. 24, 16) было смыслом его жизни.
В 1956 году протоиерей Петр подавал во Владимирскую прокуратуру заявление о снятии судимости, но безуспешно.
Узнав об освобождении любимого батюшки из заключения и новом месте его служения, к нему стали приезжать старые друзья и почитатели. Приезжали и новые люди, привлекаемые любовью и состраданием отца Петра к их душевным и телесным немощам, убеждаясь в целительной силе его молитв. Почитание протоиерея Петра народом не нравилось властям, которые препятствовали людям приезжать, некоторых отсылали назад. Злые языки говорили: «Поп в своей церкви открыл поликлинику». Власть раздражали его проповеди, произносимые без оглядки на советскую цензуру. К нему постоянно подсылали секретных сотрудников КГБ. Однажды отец Петр открыто объявил, что в храме стоит шпион, то есть человек, подосланный властями, не называя его имени. После молебна этот человек не подошел ко кресту. Батюшка сказал ему: «Отрекся от Богато! Смотри, как бы Господь-то от тебя не отрекся!»
13 мая 1957 года архиепископ Онисим по требованию уполномоченного по делам Русской Православной Церкви предложил отцу Петру переместиться в с. Устье Собинского района. Прихожане умоляли владыку оставить настоятеля в Пятнице, уверяли, что он совершенно аполитичен, лоялен к Советской власти, собрали в его защиту множество подписей. В результате протоиерею Петру вновь было разрешено служить в Пятницком храме, сначала — временно, потом — постоянно. В 1959 году отец Петр неоднократно просил разрешение сделать пристройку к церковному дому, в которой хотел устроить трапезную для многочисленных паломников. Даже намеревался построить ее на личные средства. Но уполномоченный категорически запретил это делать. 9 июня 1960 года отец Петр вновь был вызван во Владимир к уполномоченному. Судя по письму отца Петра архиепископу Онисиму от 6 ноября 1911 года, можно предположить, что ему предлагали уйти за штат, но он отказался. Приезжал както уполномоченный и в село Пятницу. Спрашивает: «Отец Петр, как Вы?» Батюшка отвечает: «Да вот, приедет машина, думаю — не за мной ли? Уедет — слава Богу! Опять приедет: не за мной ли?..» Уполномоченный со стыдом удалился.
С 8 по 21 мая 1958 года, в связи с празднованием 40летия восстановления Патриаршества в Русской Православной Церкви, в России побывал в составе делегации Антиохийской Автокефальной Церкви митрополит Хауранский Афанасий, товарищ протоиерея Петра по Киевской духовной академии. Через архиепископа Онисима, участвовавшего в торжествах, он передал отцу Петру благословение, на что тот, в свою очередь, ответил письмом, которое также послал через владыку Онисима.
29 октября 1961 года архиепископ Онисим в поздравлении отцу Петру с 50летием пастырского служения Церкви Христовой писал: «Ваша жизнь была полна до краев всякого рода лишений, неприятностей и других житейских невзгод и очень мало давала радостей. Ваша крепкая вера в Промысл Божий, пламенеющая любовь ко Христу, нашему Пастыреначальнику, давала Вам силы и укрепляла Ваш дух, который в соединении с благодатью Божией помогал Вам превозмогать эти житейские невзгоды и с терпением нести свой жизненный крест».
Протоиерей Петр 6 ноября 1961 года ответил на это поздравление следующим замечательным письмом: «Ваше Высокопреосвященство, милостивый Владыко и Отец, благословите!
Приношу Вашему Высокопреосвященству свою глубокую сердечную благодарность за милостивое и любезное приветствие меня со днем пятидесятилетия моего служения в сане священника.
За истекшие пятьдесят лет корабль мой душевный носился по морю житейскому, почти постоянно воздвизаемому напастей бурею. Исповедую, — своим спасением от крушения я обязан исключительно неизреченной милости Божией и силе Его, совершающейся в немощи!..
Служение священническое есть крестоношение, и каждый священник страдает со Христом, и во священнике страдает Христос. На Голгофе распятому Господу сатана устами преданных ему людей давал свой льстивый совет: «Сниди со креста!..» «Сниди со креста!» — и мне влагает в сердечные уши враг… «Сниди со креста!» — ведь ты более, чем достаточно, потрудился!.. «Сниди со креста!» — говорит и власть имущий… «Сниди со креста!» — говорят сгущающиеся на церковном горизонте мрачные тучи, наводящие страх и трепет на душу всякого верующего человека…
Что же?.. Оставить ли мне Христа и сложить крест, возложенный на мои плечи Господом?!.. Правда, я — человек грешный, и силы мои слабы; однако апостол и меня недостойного, как священника, называет «соработником Христу»… Уйду ли я от Того, Кто «имеет глаголы вечной жизни?!» Да не будет! Буду я и дальше работать в вертограде Христовом, уповая, что и мой старческий труд «не тщетен пред Богом»!..
Буду трудиться на ниве Христовой, пока Сам Господь, смертию ли, или стечением обстоятельств скажет мне, наконец: «Довольно! Теперь иди и получи свой динарий!»
Еще раз выражаю свою искреннюю благодарность Вашему Высокопреосвященству. Сердечно прошу нашего милостивого Владыку и Отца преподать мне свое архипастырское благословение на дальнейший мой посильный труд на ниве Православной Русской Церкви».
Архиепископ Онисим неоднократно советовался с протоиереем Петром по богословским вопросам. Так, в июне 1961 года отец Петр составил отзыв о труде святителя Афанасия (Сахарова) «О поминовении усопших по Уставу Православной Церкви», в котором, в частности, писал: «Можно не соглашаться с основною мыслью автора, — его своеобразным ригоризмом в вопросе о молитве и поминовении усопших, но нельзя не преклониться с благодарным чувством пред его научным трудом, строго выношенным в его верующем и любящем православное богослужение сердце. Рецензируемая нами работа, бесспорно, — отрадное светлое явление в русской православной мысли»22. На основе этого отзыва преосвященный Онисим ходатайствовал перед Святейшим Патриархом Алексием I о присвоении епископу Афанасию ученой степени магистра богословия.
15 июня 1967 года владыка Онисим поручил отцу Петру написать воспоминания о Священном Соборе Православной Российской Церкви 19171918 годов, в связи с пятидесятилетием Собора, для публикации их в «Журнале Московской Патриархии»23. 4 июля того же года архиепископ Онисим просил его, как члена Собора, разъяснить ему, действительно ли Священный Собор вынес частное определение о разрешении употребления в православных храмах, ввиду недостаточной подготовленности псаломщиков, музыкальных инструментов — органа или фисгармонии24.
К празднику Пасхи 1963 года протоиерей Петр был награжден правом служения Божественной литургии с отверстыми Царскими вратами до «Отче наш». 1 декабря 1967 года Святейший Патриарх Алексий I по ходатайству преосвященного Онисима наградил отца Петра орденом святого князя Владимира IIй степени, в 1968 году — вторым крестом с украшениями. 12 апреля 1968 года он писал по этому поводу архиепископу Онисиму: «Я не в силах выразить словами чувство умиления, с которым мы читали послание Вашего Высокопреосвященства о награждении Святейшим Патриархом Алексием моего недостоинства вторым наперсным крестом. Мы тронуты ходатайством об этой награде со стороны Вашего Высокопреосвященства, так высоко оценившего мое скромное служение Церкви Христовой. В благодарность со слезами земно кланяюсь Вашей святыне и вместе с сотрудниками своими по работе в храме молю: да продлит Господь жизнь Вашего Высокопреосвященства и укрепит силы во святом архиерейском служении!»
Отпусков у отца Петра не было, он почти никуда на дальние расстояния не выезжал из с. Пятницы. В 1957 году батюшка намеревался совершить с матушкой паломничество в Почаев «в знак благодарности Господу за все Его милости», но неизвестно состоялась ли эта поездка. В 1962 году тяжело заболела дочка приемной дочери отца Петра — батюшка с матушкой в октябре ездили навещать ее в Подмосковье и посетили Свято-Троицкую Сергиеву лавру. В июне 1965 года протоиерей Петр с матушкой посетили Киевского митрополита Иоасафа (Лелюхина) по его приглашению. Вероятно, владыка Иоасаф был знаком с отцом Петром по Смоленску — он учился в Смоленской духовной семинарии и Смоленском государственном университете.
Обратимся к воспоминаниям протоиерея Владимира Правдолюбова о священноисповеднике Петре еще раз: «. ..Когда было 50 лет советской власти, я у него был в гостях. И вот, тоже за чашкой чая (у него, кстати, вина никогда не подавали к столу), он говорит: «Ведь это наш с тобой праздник».
Я говорю: «Ну, конечно, мы же граждане нашей страны, и праздники гражданские — тоже наши праздники, мы законопослушные граждане». «Это, — говорит, — правильно, но не только в этом дело. Я был участником Собора 19171918 годов. В то время были конфискованы царские дворцы и дома богачей, и находившиеся в них церкви подвергались разорению, а антиминсы из них выбрасывали прямо на улицу, под колеса пролеток, под копыта лошадей. И вот Собор выбрал делегацию: два митрополита, два протоиерея и пять мирян. Выработали они документ протеста против надругательства и отправились к Ленину. Их принял Бонч-Бруевич, его личный секретарь и руководитель вот в таких делах, протокольных. И он им сказал: «Владимир Ильич занят важными государственными делами и вас, естественно, принять не может. Эту вашу бумажку я ему, конечно, передам, но напрасно вы стараетесь: уж коли мы взяли власть в свои руки, через пять лет от вас ничего не останется». Прошло пятьдесят, а мы с тобой — два попа, старый и молодой, — сидим и чаек попиваем».
К отцу Петру приезжали и старые друзья, и незнакомые люди, привлекаемые любовью и состраданием старца, убеждаясь в целительной силе его молитв. В отношении совершения треб батюшка был безотказен: крестил, венчал, соборовал, часто выезжал на дом. В каждый из многодневных постов по понедельникам он соборовал множество народа. В посты причащалось нередко до 500 человек. 20 февраля 1969 года архиепископ Онисим обратился в Хозяйственное управление Московской Патриархии с просьбой изготовить потир для Пятницкой церкви емкостью полтора литра, так как существующий потир не вмещал частицы, вынутые из большого количества просфор на проскомидии, а еще необходимо причастить до 400500 человек. Отец Петр стоял со Святой Чашей до одеревенения ног, рукой его водила церковница. После причащения прихожан он не сразу мог сдвинуться с места. Так он трудился не только до пота лица, но и вся одежда его была мокрая. Но пот его не имел запаха и не оставлял пятен. До храма, а иногда и даже до амвона, затем обратно, до дома, отца Петра вели под руки, а в последние годы везли на коляске. В храме же во время богослужения он выпрямлялся, у него появлялись силы.
В 1970 году после коленопреклонных молитв в праздник Святой Троицы отец Петр потерял сознание, упал в алтаре, повредил ногу — видимо, был скрытый перелом. Богослужение окончить не смог, и три месяца, до Воздвижения Креста Господня, не служил. Только с великим трудом дважды совершил литургию — на Преображение Господне и на Успение Пресвятой Богородицы. В это время по благословению архиепископа Онисима в храме служил заштатный протоиерей Алексий Симонов. Он же впоследствии и помогал отцу Петру, так как тот долго не мог оправиться от болезни.
Угодник Божий часто повторял: «Я не врач, я помочь не могу, я молиться буду, и Господь исцелит». Больных привозили к нему очень много. Нередко среди них были бесноватые — такие на его службе падали в храме. Батюшка читал над ними молитвы, им становилось легче. Одну бесноватую он взял обеими руками за голову и держал минут десять, изнемог сам, сказал окружающим: «Вы думаете, мне это легко?» Обычно отец Петр накладывал на больные места епитрахиль или руку. А был случай — ударил чтеца по щеке — исцелил его от зубной боли. Также одна раба Божия просила его: «Побей меня по голове, у меня уши не слышат». Другую, которую он в первый раз видел, отец Петр вдруг начал трепать за платок. Она призналась потом, что справедливо наказана им за пристрастие к вину. Еще случай — сильно выпивал священник — так, что даже разум у него помутился. Отец Петр благословил его пожить в Пятнице, исповедоваться, причащаться, а сам за него молился. И священник по его молитвам получил от Господа исцеление.
Приснопамятный архимандрит Авель (Македонов), бывший наместник Иоанно-Богословского монастыря Рязанской епархии, с отроческих лет восприял почитание отца Петра и его матушки Марии от своих земляков — рязанцев. Когда он был уже в священном сане и служил в Рязани, многие пожилые рязанцы часто обращались к нему, как к своему духовнику, за благословением — поехать к отцу Петру. А когда отцу Авелю предстояла поездка на Афон, рязанцы со скорбью сообщили об этом отцу Петру. Батюшка улыбнулся и сказал: «Какая же это скорбь? Это скорее для вас радость и милость Божия, что за вас будет на Афоне молитвенник и предстатель перед Матерью Божией». «Да нам жалко отца Авеля, ему там будет тяжело». А он опять с улыбкой сказал: «Он у вас ведь сейчас блаженствует, а там — царствовать будет. Ему здесь было хорошо, и там будет хорошо». Все исполнилось по слову отца Петра.
В 1961 году архиепископ Мелхиседек (Лебедев), тогда еще священник Василий, служил в Орехово-Зуево. Случилась у него большая скорбь, и по просьбе митрополита (тогда епископа) Никодима (Ротова) отец Авель поехал в Орехово-Зуево, чтобы утешить отца Василия. Зная, что тот с детства любит и почитает как Божиего человека протоиерея Петра, отец Авель предложил ему совершить паломничество к святыням города Владимира, а затем посетить отца Петра. Была зима, рано темнело, друзья приехали в село Пятницу поздно и думали, что батюшка уже отдыхает. К их удивлению, отец Петр ждал их — велел и лежанку натопить, и самовар поставить. Напоив гостей чаем, он до утра за столом беседовал с ними, а на прощание сказал: «Братцы, я вас очень прошу, живите благочестиво и целомудренно, один из вас скоро будет архиерей». В 1963 году отец Василий поступил в Троице-Сергиеву лавру, был пострижен в монашество, а 17 июня 1965 года хиротонисан во епископа25.
«Отца Петра отличала необычайная простота и приветливость, — вспоминал архиепископ Мелхиседек (Лебедев). — Для каждого, обращавшегося к нему, он находил время и ласковое слово, особенно для приезжавших издалека. А приезжали к нему из разных мест — из Москвы, Петербурга, Смоленска и других городов. Он проводил общие исповеди, но не типовые, а особенные. Батюшка глубоко знал душу человеческую, умел сострадать немощам человеческим, помогал людям бороться с грехом. Я не встречал священника, который бы молился так проникновенно, как отец Петр. А Божественную литургию он всегда совершал со слезами. Люди чувствовали силу его молитв. Например, очень многие издалека приезжали за освященной им водой: сначала он освящал небольшой сосуд, а потом потребовался целый бак».
Отец Петр отличался великодушием, кротостью и незлобием, был миротворцем. Например, одаривал недругов. Доброта в нем сочеталась со справедливой строгостью; чувствовалось, что он имел власть не только исцелить, но и наказать для вразумления. Обладал даром прозорливости.
Летом 1972 года отец Петр заболел, но, превозмогая болезнь, продолжал богослужения. Во время болезни он соборовался и ежедневно причащался Святых Христовых Таин. «Когда я был у него за несколько дней до кончины, — вспоминал архиепископ Мелхиседек, — батюшка сказал, что перед этим исповедывался у посетившего его архимандрита Кирилла (Павлова), но пожелал исповедоваться и у меня — я тогда был уже в архиерейском сане. Об отце Кирилле отец Петр отозвался очень высоко, особенно отметил его скромность и смирение. Надо сказать, что и до тяжелой болезни отец Петр обычно исповедовался у приезжавших к нему священников, так как в Муром, к окружному духовнику, ему очень трудно было добираться»26.
«Отца Петра Чельцова мне пришлось видеть два раза, — вспоминал архимандрит Кирилл (Павлов). — Один раз мы приезжали к нему, я у него исповедовался, потом мы приезжали его соборовать, а третий раз приехали уже на похороны.
Осталось о нем впечатление как о человеке высокой духовной жизни, любвеобильной, доброй души, такой уважительной. У него была старая христианская закваска, сугубо православный священник был. Народ его очень почитал. Когда мы приезжали, у него было очень много посетителей. Все шли к нему за утешением и с вопросами, взять благословение, исповедоваться. Когда он литургию служил, всегда народ старался попасть на его службу. Перед смертью батюшка был в твердой памяти, говорил близким, что испытывает большую болезнь, скорбь, но спокойно все переносил, говорил, что уповает только на милость Божию»27.
Последний раз протоиерей Петр Чельцов служил в праздник Казанской иконы Божией Матери, 21 июля 1972 года. Когда после службы закрывал Царские врата, то по его щекам катились слезы.
Перед смертью отец Петр очень страдал, много времени проводил без пищи и сна. Эти страдания напоминают кончину преподобного старца Льва Оптинского. В полузабытьи молился, служил молебны, панихиды, отпевания. Особо молился за Отечество. Матушку Марию парализовало, и за батюшкой ухаживала схимонахиня Еликонида.
Перед смертью отец Петр говорил: «Я стою на краю». Во время болезни отец Петр соборовался и ежедневно причащался Святых Христовых Таин. Упокоился он 12 сентября 1972 года, на память святого благоверного князя Александра Невского, в 8 часов 45 минут утра. Почил он мирно, с молитвой на устах. Гроб с телом отца Петра был принесен в храм, где была совершена панихида и до погребения читалось священниками Святое Евангелие. Из воспоминаний протоиерея Владимира Правдолюбова: «Когда умер отец Петр Чельцов, владыка Николай28 приехал накануне погребения на парастас. Владыка Николай почему-то не взял с собой своих владимирских, а вызвал из Рязани отца Виктора Шиповальникова, отца Павла Смирнова и иподиаконов — Павла Петровича и Бориса… Провели спевку, подготовились, отслужили хорошо». Отпевали его 14 сентября. Чин погребения совершил архиепископ Владимирский и Суздальский Николай (Кутепов; впоследствии митрополит Нижегородский и Арзамасский) в сослужении собора клириков из разных епархий. Священники служили в облачениях отца Петра, и потом, по благословению владыки Николая, оставили их себе на молитвенную память о почившем. Погода стояла солнечная, сухая и теплая. Народу там было больше, чем обычно на Пасху. Скорбь о разлуке с благодатным старцем растворялась радостью от упования на милость Божию к этому подвижнику благочестия и исповеднику, от надежды, что он будет ходатайствовать теперь о страждущем народе Божием на Небе. Под погребальный звон, при пении ирмосов Великого канона гроб с телом почившего был обнесен духовенством вокруг храма. Отец Петр был погребен за алтарем Пятницкого храма.
Когда гроб с телом протоиерея Петра обносили вокруг храма, за ним следом несли и матушку на носилках — сама она идти не могла. Она плакала так сильно, что утешить ее было невозможно. Прожила матушка Мария чуть больше своего любимого супруга — скончалась она 4 декабря 1972 года, на праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. Перед смертью часто повторяла: «Ведите меня домой» (так она называла храм). Попросила: «Рядом с батюшкой меня не хороните, когда отойду. Отец Петр у Престола стоит, а я недостойна». Ее похоронили к северу от алтаря Пятницкого храма.
Протоиерей Петр Алексеевич Чельцов реабилитирован заместителем Прокурора Владимирской области 22 марта 1989 года (по 1950 г.) и прокуратурой Вологодской области 31 марта 1989 года (по 1933 г.).
На Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 2000 года протоиерей Петр Чельцов прославлен в Соборе новомучеников и исповедников Российских по представлению от Владимирской епархии как священноисповедник29.
22 октября 2000 года были обретены его честные мощи. Торжественное богослужение в этот день совершали Высокопреосвященный Мелхиседек, архиепископ Брянский и Севский, и Высокопреосвященный Евлогий, архиепископ Владимирский и Суздальский, в сослужении сонма духовенства из Владимирской, Московской, Рязанской, Брянской епархий. Храм был переполнен молящимися, большинство из которых причащалось. В Пятницком храме святой Петр Великодворский, исповедник, ныне своими мощами и пребывает.
29 октября 2000 года во Владимире состоялось соборное торжество в честь новопрославленных святых Владимирской земли: святителя Афанасия исповедника, епископа Ковровского, преподобного Алексия Зосимовского и святого праведного пресвитера Петра Великодворского.
Это торжество возглавили митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай, митрополит Рязанский и Касимовский Симон и архиепископ Владимирский и Суздальский Евлогий. За богослужением пел хор под управлением архимандрита Матфея (Мормыля). В храме Богородице-Рождественского монастыря города Владимира был помещен ковчег с частицей честных мощей священноисповедника Петра Великодворского. Верующий народ не перестает почитать память священноисповедника Петра Великодворского. Многие приходят и приезжают в село Пятница, чтобы помолиться и попросить его предстатель ства у Престола Божия.
Память священноисповеднику Петру Великодворскому совершается 30 августа / 12 сентября, в день его блаженной кончины, в Соборе новому чеников и исповедников Российских XX века, в Соборе Владимирских святых, в Соборе Соловецких святых. 1909 году она окончила Рязанское епархиальное училище.
Тропарь, глас 3
Земли Русския украшение, / правою верою благочестно пожил еси, / верный в годину гонений истине научая и утешая, / узы, гонения и скорби терпя, / молим тя, праведне отче Петре, / спасай нас, молитвами твоими // от всех бед и печалей.
Кондак, глас 4
Первоверховному соименнаго пастыря / утешителя скорбящих, целителя немощных, / хвалу и утешение наше днесь любовию восхвалим вернии. / Сей бо есть целитель доблий // и молитвен¬ник о душах наших.
Молитва
О, пресвитере и служителю Божий, отче святый Петре, избранниче и пастырю Христов! Ты измлада Бога искренно возлюбил еси, душу храмом Святаго Духа соделал еси изрядно, всего себе, яко жертву непорочну, Спасу Христу предал еси до последнего твоего исхода.
Ей, праведниче Петре, от древних святынь Печерския лавры, яко от полноводныя реки позна¬нию истин наученный, ты тяжкий и тернистый путь от Бога восприял еси во спасение свое и свидетельство пред миром лукавым, от негоже поношения жестокая понесл еси, имя Божие не¬престанно исповедуя.
Пастырь дивный в земле Владимирстей на радость и утешение явился еси, дары Божия людем страждущим показуя, отовсюду в убогую твою весь за помощию шедшим болящии и недужнии врачевство велие от тебе имея. Темже и мы, недостойнии и грешнии чада твоя, дивящеся твоему пред Богом дерзновению, егоже восприял еси за чистоту души своея, взываем к тебе сице: испро¬си благостояние Церкви Российстей, в мори житейском обуреваемей, Отечеству нашему мир и обновление духовное, нам же утверждение и преспеяние в вере, христианскую кончину и Божие милосердие на Страшнем Суде Христовом, идеже праведницы возсияют яко солнце, с нимиже да прославим вечно в Троице певаемаго Бога, Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь.